Ксеня и флешбэки.
"Пришла пора рассказать тебе то, что надо было рассказать давным-давно"
"Кун-фу Панда"
Я четко знаю, когда у меня начались флешбэки. При этом, хотя событие было весьма неприятное, я не могу сказать, что оно было супер-травмирующим. Возможного, это была та самая последняя соломинка. Не знаю.
Мне было двенадцать. Я была в лагере, "Прометее", куда меня отправляли каждое лето. Вожатые сказали, что будет соревнование и нужны мальчик и девочка, умеющие грести. Мальчик нашелся быстро, девочек не находилось, и я подняла руку и сказала, что в прошлом году я гребла и у меня хорошо получалось. Это была правда, год назад, в том же лагере в походе я сидела пару раз на веслах, и у меня как-то сразу пошло, легко и весело (возможно, я гребла только по течению, этого я не знаю). Меня тут же записали в команду, в пару мне дали еще одну девочку, которая сразу сказала, что грести не умеет и просто посидит на корме (в команду нужно было четыре человека, два мальчика, две девочки). Нас освободили от уборки территории, мы просто гуляли, я нервничала, пыталась уговорить эту вторую девочку, чтоб гребла она, она отказывалась. Подошла к вожатой, сказала, что я что-то нервничаю, все-таки опыта у меня маловато, нельзя ли отказаться или хоть потренироваться как-то, она сказала, что отказываться поздно, нас записали, а насчет потренироваться она спросит, и на этом все, потренироваться у меня возможности не было.
И вот соревнование. Было всего три команды (сейчас я понимаю, что гребля - не самое распространенное увлечение среди детей, и отряд вполне мог просто отказаться, никакой беды не случилось бы, но тогда я этого не понимала). Две метки на воде - туда гребут мальчики, обратно девочки. Наш мальчик греб очень хорошо, просто отлично! До метки мы доплыли с большим отрывом. Мы поменялись местами, я села на весла...
И всё!
Я вроде гребу, а ничего не происходит. Помню, у меня возникло ощущение, что я сижу лицом не в ту сторону, но, наверное, мальчик бы меня перевернул, если б это было так. Кто разбирается, куда надо сидеть лицом-то? Хотя я и не помню уже, куда лицом я сидела, кажется, к носу. По крайней мере, я не помню, чтоб перед моими глазами были те двое, что сидели на корме, зато был этот очень злой мальчик. Логично, что злой, я бы тоже на его месте разозлилась! В общем, я пытаюсь что-то сделать, а лодка не двигается, или двигается, но не туда, и на меня нападает полный ступор. Мальчик меня обматерил, схватил мои руками и моими руками догреб до финиша, он же старт. Потом уже сам подогнал лодку к берегу и мы вылезли. Естественно, мы с большим отрывом проиграли.
Я пошла куда-то по берегу в полной прострации. Он крикнул мне в спину что-то злое, но не особо грубое, в стиле: "Не умеешь - не берись!" Я обернулась, спросила: "Это ты мне?" Он ответил: "А кому ж еще-то?!" Я молча развернулась и ушла.
Я не плакала. Я заморозилась и диссоциировалась. Напрочь.
И я совсем, абсолютно, не помню, что было потом. Это не был последний день смены, надо было как-то доживать до отъезда, и я вообще не помню, как я дожила. Я не помню, чтоб мне хоть кто-то хоть что-то сказал. Ни взрослые, ни дети. Ни унизительного, ни подбадривающего. Ничего. Наверное, все дружно решили сделать вид, что ничего такого не было. Может быть, воспитатели сказали что-то такое, когда я ушла, а весь отряд остался кучкой стоять на пляже.
Больше я никогда не сидела в лодке.
Но это было не самое тяжелое последствие.
Помню, как я обнаружила, что прошел год, а эта боль все не уходит. Это воспоминание все так же невыносимо жжет меня, выскакивает в самый неожиданный момент, и рвет мне сердце на части.
Я попыталась рассказать маме, сказала, что я чудовищно боюсь, что кто-то это еще помнит, этот мой кошмарный непереносимый непоправимый позор, кроме меня. Мама как-то легко сказала: "Ну, это стыд!" - и дала понять, что больше она об этом говорить не хочет (то, что у нее были причины не хотеть говорить, я узнала уже в очень взрослом возрасте).
Я приняла это как определение. Стыд. Мне стыдно. Вот эта адская боль, от которой хочется одновременно выть в голос и провалиться, исчезнуть, никогда не существовать, называется стыдом, а вовсе не "краснеющие щечки", как пишут в детских книжках. Я, кстати, не краснею. Никогда не краснела. Не умею.
К тому моменту, к тринадцати годам, к этому первому флешбэку уже присоединилось приличное количество друзей. Любая социальная неловкость, даже небольшая, падала в эту копилку доказательств моей никчемности и позорности, и, наверное, уже к четырнадцати годам флешбэки превратились в мощный полноводный поток, несущийся в моей голове, стоило мне только оказаться в тишине и покое.
Я выматывала себя. Я читала по ночам подолгу, пока совсем уж не слипались глаза, потому что, стоило мне закрыть глаза и не уснуть сразу, меня затапливал поток невыносимого стыда. Один за одним, один за одним, нескончаемый поток стыдных воспоминаний, который у меня не было никаких сил прекратить.
Я боролась. Как раз в четырнадцать у меня появилась возможность читать психологическую литературу, и я принялась искать лекарство для себя. Плюс, естественно, я проваливалась в диссоциацию, в мир фантазий, в мечты - инфантильный, но не самый плохой способ борьбы.
Я много раз радовалась, "наконец-то найдя окончательное лекарство" - и каждый раз оказывалось, что оно не окончательное.
За двадцать шесть лет я продвинулась настолько, что в подборке фотографий из интернета в стиле "я у мамы инженер" флешбэки у меня вызывает только примерно каждая третья картинка. И это уже не гудящий поток, а так, укол, который я фиксирую, но не проваливаюсь. И я уже могу себя пожалеть, отнестись к себе с состраданием и сочувствием (почти всегда).
Мне все еще больно. Но я уже не присоединяюсь к этой боли, не считаю, что я ее заслужила, не казню себя вторично. Я уже себя не ненавижу.
Ваша #Ксения_Смыслова #лопатки_для_самокопания
Продолжение следует- хотела еще написать кое-какие выводы и последствия, но получилось как-то много, устала писать
