И когда прорастает зима у её крыльца, ведьма ставит свечу на окно, подметает сор.
В тишине различает старуха шаги Жнеца. Выбирает душистые травы, чтоб первый сорт.
Говорит: заходи, дорогой. И ещё — привет.
И ещё — я ждала тебя, ты не хотел спешить
На другом берегу загорается тихий свет, словно слабое эхо усталой её души.
Жнец, слегка наклоняясь, неловко заходит в дом. Мнётся, стоя в дверях, задевает косой порог:
я тебя столько лет от людей прикрывал щитом, я хранил твою тайну, как будто свою берёг.
Помнишь, ведьма, ведь я научил тебя видеть лес, танцевать у костра, слушать белку, ежа, грача.
Ты любила с корзиной гулять, иногда и без, иногда с туеском. Под корягой родник журчал.
Только память твоя была цепкая, как репей. Только слово твоё было скользкое — чисто уж.
Улыбается ведьма: сначала чайку попей, у меня вот варенье из яблок и диких груш.
И когда прорастает зима у её ступней, холодит её пальцы, ползёт по её ногам, понимает колдунья, что дело теперь за ней.
Отрезает кусок ежевичного пирога, закрывает глаза, рукавом вытирает рот.
Подзывает кота — потрепать у котейки шерсть. Угощайся, костлявый, поди у глухих ворот пирогов и не водится, батюшка. Или есть?
Понимаю, работа, нельзя удирать с поста. Всё богатство моё — пара бусин да пять колец.
На дворе время жатвы. Кота на земле оставь.
Он мурлычет, что трактор, пушистый такой, шельмец.
Ребятишки просили — решили забрать с утра. Молодец я, скажи? Хоть и старенький кот, а мой.
Жнец кивает: пускай. Ты давай не тяни, пора. Заболтались мы, ведьма. Тебя уже ждут домой.
И когда прорастает зима у её колен, начинается снег, снег везде: он вверху, внизу.
Ведьма шарит зачем-то кривой кочергой в золе, достаёт из дубовой шкатулки драконий зуб.
Надевает на шею, как раньше, давным-давно. Отражается в чане с водой: неужели я?
Пролетает над лесом дракон, и блестит луной над притихшей землёй серебристая чешуя.
#svirel_poetry